Открытки от одиночества - Максим Мейстер

— Да, пока нового почти-мужа не найду, буду часто заглядывать.

— Здорово!

— А ты чем сейчас займешься?

— Буду потихоньку продолжать работать. Пока болел, несколько идей интересных появилось, да и «птичий дом» хочу закончить вырезать. Сейчас Тара ушла, так что досок, — это моя «нудятина», — можно будет меньше делать.

— Подожди, а как же Знак?! Зря мы с тобой что ли жарились и педали крутили?

— А что?

— Ну, я думала, ты сейчас займешься поиском жены, полностью все силы на это направишь, а ты собрался работать, как ни в чем не бывало!

— А как тут силы прикладывать? — Я удивленно посмотрел на Кану. — В работе — понятно. Если дурака валять, то одну доску за неделю или две делаешь, а если напрячься по-настоящему, то и за день можно. А как в поиске напрягаться?.. Я решение принял. Все, дальше время решает. Как только попадется любая женщина, которая согласится на настоящий брак, так и будем…

— Ну ты даешь! Прямолинейно и тупо, как баран в ворота. — Кана возмущено фыркнула. — Так ты до скончания века будешь сидеть и вырезать свои игрушки! И это в лучшем случае. В худшем: долбанешься в такие ворота, что лоб разобьешь.

— Что-то я не улавливаю образ… — обиделся я.

— И не надо. Ты помнишь наше плавание? Вначале мы тупо плыли к цели, рассчитывая только на силу. Получилось?.. Нет. Потом остановились и разобрались. Так вот, разве не символизирует то, что мы не прямо ехали, как раз необходимость действовать умно, гибко, а не ломиться напролом, как…

— Может и символизирует, но как искать-то?..

— Да хоть через сеть попробовать. Но уж точно не сидеть и ждать!

— Сеть? Мне почти-сын что-то про нее рассказывал. Он все компьютер просил купить, но я компьютеры не люблю. Игрушки эти… Только время и жизнь из человека высасывают, а взамен ничего не дают.

— Давно не обязателен компьютер для сети. У тебя ж экран есть?.. Ну, вот, сейчас к нему можно подключить сеть. Запросто.

— Не помню я, что это, зачем?

— Это такая штука… Как бы тебе объяснить? Ее эти… которые не из семей, придумали. Все говорят, что слияние матриц — анахронизм, а ведь не хватает, раз подобия технические придумывают. Короче, сеть — это что-то вроде замены слияния матриц, только глобальное. Сеть связывает всех подключенных к ней. И там можно все что угодно найти. Множество людей со всего мира, все возможные хобби и увлечения, новости…

— Так новости и так по экрану идут пять раз в день.

— Да нет, в сети там сам ищешь, а экран готовые дает. В общем, нам все это не надо. Даже не знаю, как объяснить, показать бы. Я последних нескольких своих почти-мужей по сети нашла. Там здорово. Я тебя подключу. А потом покажу.

— Как скажешь. — Я пожал плечами. Вдохновения идея Каны у меня не вызвала. Как и агитации почти-сына, которых пришлось выслушать немало. Но мне нравилось, что Кана рядом, и что ее глаза горят. Пусть подключает, варит зелья и отдыхает от своих почти-мужей. Может, тоже решится с ними завязать. Я знал, что она в глубине души мечтает о семье, как и любой из наших. Вслух я ничего такого говорить не решался, деликатная тема, но вот образы посылал регулярно. Каждый раз, когда мы встречались. Но что-то никак пока…

— Вот и здорово! — обрадовалась Кана. — Все, я тебе буду помогать, а там, если у тебя получится, глядишь, и сама решусь…

Я рассмеялся. Мне показалось, что я уже догадался, о чем загадала Кана там, в море.

— Уютно тут у тебя, — сказал Килан.

Я огляделся. И правда, не замечал. Да и не надолго это. Я в этой комнате не был, как Тара ушла. Она любила порядок и практичный комфорт, который Килан по ошибке назвал «уютом».

Килана прислала Кана. Это был ее бывший почти-муж, причем, не просто бывший, а очень давно бывший. Мужчина слегка тяжелый… Впрочем, что я говорю, словно меня кто-то слышит. Просто жирный. Не знаю, давно ли, но похудеть бы ему не помешало. Едва ж ходит. Принес сумку с разной мелкой электроникой, а запыхался, словно большой ящик непросушенной древесины из леса припер.

— К этому экрану цеплять? — зачем-то уточнил Килан, хотя другого в комнате не было.

Я кивнул. Неприязнь какая-то дурацкая, нормальный же мужик, хоть наверняка и не из семьи. Профессионал высокого класса, если верить Кане. Что ж так напрягает?

Килан вынул из пакета небольшую черную коробку и любовно обтер, за одним вытягивая клубок проводов. «Словно дохлые змеи», — подумалось мне, и настроение совсем пропало. Не люблю, когда люди не нравятся. Чувствуешь себя каким-то уродом, в котором где-то глубоко сидит непонятный анализатор непонятно чего, и этот анализатор периодически включается и без всяких видимых причин вдруг сообщает, что вот он тебе не нравится, и так настырно сообщает, что никуда не денешься. Конечно, тот же самый анализатор иногда сообщает и другое, внушает симпатию, которая тоже неизвестно откуда и почему берется. Но у меня такое ощущение, что раньше он чаще на симпатию работал, а вот последние лет десять все больше неприязнь выдавливает. Тара говорила, что это из-за моего отшельничества. Что я только со своими деревяшками дома все время сижу да на катамаране вокруг острова плаваю. А надо ходить в гости, на вечеринки, людей видеть и чувствовать, тогда все будут милы, пока они милы, и противны, когда противны. И анализатор этот будет сидеть глубоко и тихо, пока его не спросят.

Может, она и права.

Килан какое-то время возился молча, разглядывая заднюю панель моего экрана и сверяясь с документацией своей коробочки. Потом сказал «ага» и занялся распутыванием проводов. Работа, видимо, не требовала интеллектуального напряжения, поэтому Килан счел необходимым развлекать клиента светской беседой.

— Значит, это ты сейчас у Каны муж?

— С чего это? — Меня передернуло. Почти-мужа называют мужем только интернатовские. Значит, точно не из семьи, хотя кто бы сомневался, по нему же видно, ему лет шестьдесят всего, а выглядит хуже, чем мой Старик в двести. Не хуже, вернее, а поношеннее что ли.

— А разве нет? — Он оторвался от проводов и удивленно глянул на меня. — А что она тогда так… У женщин же глаза по-особому горят, когда они про своих мужчин говорят. Я подумал…

— Мы друзья детства, — сказал я почти правду. Мы и в самом деле почти детьми были, когда познакомились.

— Понятно. — Кивнул он и вернулся к работе. — Хорошая она, но чокнутая немного, как и все из семей. Ты в курсе, что она из этих?.. Сейчас уже не говорят, а когда мы с ней жили, то не скрывали еще.

Вот идиот, неужели можно быть настолько тупым, чтобы не сообразить: если мы «друзья детства», то скорее всего, оба из семей.

— В самом деле? — процедил я максимально нейтрально. К счастью, Килан был уже весь в разъемах и переходниках, поэтому не посмотрел на мое лицо.